Новикова Д.Г.

студентка 1 курса факультета правовой политологии и социологии

Национального университета «Одесская юридическая академия»

РАСИЗМ В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ

В современном мире мы часто сталкиваемся с всевозможными проблемами в обществе: различные социальные конфликты между индивидами или определенными группами людей, несправедливость, социальная стратификация, расхождение политических взглядов, гендерное неравноправие и т.д. Однако, наравне со всеми проблемами в социуме, одной из наиболее глобальных является расизм в современном обществе. Термин «расизм» появился сравнительно недавно – только в 1920-1930-х. В то время биология, физическая антропология, генетика были на подъеме и всемерно использовались политиками для оправдания колониальной и дискриминационной политики в отношении «иных», которые описывались в терминах цвета кожи. Поэтому и расизм тогда получил биологическую форму. Другого расизма мир до второй половины XX века не знал.

Данный расизм основывался на том, что всё человечество делится на отдельные расы, отличающиеся по своим мыслительным способностям, из чего следует, что они в разной степени склонны к прогрессу. В свое время профессор А.А.Белик написал об этой проблеме так: «Увы, расизм – явление, повсеместно распространенное в современных индустриально развитых странах. Его идеология, внедренная в сознание людей, дает свои горькие плоды в виде социальных конфликтов, повышенной напряженности в различных странах мира, в кровопролитных столкновениях, превращающихся иногда в многолетние войны. Основная и самая простая форма бытия расизма – утверждение превосходства белой расы над черной, или наоборот, одной этнической общности над другой, последовательное проведение и отстаивание идеи о том, что одни народы примитивны, а другие цивилизованы и т. д.

При самом поверхностном взгляде на рассматриваемую проблему можно увидеть, что расизм – один из самых простых способов отыскания причин неудач и затруднений, испытываемых тем или иным обществом, государством в определенные исторические периоды их развития. В любой стране есть масса нерешенных проблем и самый простой способ их «решения» – возложить ответственость за неудачи на «других», будь это люди с другим цветом кожи, говорящие на другом языке, придерживающиеся другой идеологии, религии. Наиболее отчетливо это видно на примере «мигрантов» в Западной Европе, выходцев из третьего мира. Нередко это принимает форму обвинения того или иного народа в бедствиях целой страны и т. д. В соответствии с таким подходом осуществлялись различные практические действия (политика) по отношению к «провинившемуся» народу. Их выбор зависит от места и времени, исторической эпохи. Диапазон разнообразен: от физического уничтожения до ограничения рождаемости, от вытеснения с той или иной территории до провозглашения «приоритетного» развития той или иной общности в ущерб другим. Очень часто расизм является следствием развития национальных движений: начинается с лозунгов сохранения или возрождения культуры, национальных традиций одного народа, а кончается «в лучшем случае» дискриминацией другого».

В последние десятилетия расизм стал приобретать всё более ужесточенные формы – расисты стали делить людей не только по рассовым признакам, но и по их принадлежности к определенной культуре или религии. С данной точки зрения человек фактически становится рабом культуры, присущей ему по историческим аспектам, что во взглядах расистов является лишь признаком неспособности определенной расы меняться и приобретать соответствующие современности права.

Современные расисты считают, что носителям каждой культуры предопределено свое место на Земле, где им всегда следует быть и которое нельзя покидать. Лозунги современного расизма: «несовместимость культур», «неспособность мигрантов к интеграции», «порог толерантности».

В предвзятом отношении к людям «худшей» расы виноват отчасти ход исторических событий, которые положили начало формированию и распространению расизма в обществе. А.А.Белик в своей работе «Расизм, обзность, личность» говорил: «Когда К. Маркс и Ф. Энгельс в 1848 г. написали, что «пролетарии не имеют отечества», то это было реальным отражением той исторической ситуации. Да, у пролетариев не было ничего, у них отняли даже отечество, они были только товаром, «рабочей силой». С тех пор в мире произошли значительные изменения, и делать лозунг середины XIX в. основой национальной, точнее, безнациональной политики во второй половине ХХ в. значило рано или поздно привести народы к трагедии.

Запрет на любовь к своему народу, незнание его истории, культуры породил бездуховность, пустоту и отрицание общечеловеческих ценностей, деградацию личности и способствовал увеличению агрессивности, враждебности, не сдерживаемой этнокультурными традициями. Бездушное отношение к человеку выразилось и в варварском отношении к родной природе, которая воспринимается только как среда обитания, «чужая» и «другая». Реакцией на навязываемое безнациональное бытие нередко бывает бурный рост национального эгоизма и экстремизма». И с данным высказыванием трудно не согласиться, потому что любая сложившаяся проблема всегда лежит в недрах истории, ничего не побуждается одним лишь желанием людей, не стоить забывать о том, что определенные политические или социальные условия толкают каждого человека к приобретению определенных возможностей и взглядов. Однако не стоит забывать, что мы – современные люди, вне зависимости от хода истории, обязаны сохранять толерантность к человеку любой нации. Все масштабное, глобальное, мировое поддается искоренению лишь в том случае, если каждый начнет с себя, а точнее найдет в себе силы перестать поддаваться собственным предубеждениям относительно людей той или иной национальности, культуры или вероисповедания. В конце концов всех нас объединяет то, что мы – люди, мы – создатели нашего будущего, мы – распорядители своей жизни и имеем право выбирать себе место жительства. Нет лучше способа, чем ощутить проблему человека на собственном опыте. Расизм – это воистину пережиток прошлого, который до сих пор не удалось устранить из нашей жизни, в большинстве случаев лишь из-за собственных страхов перед тем, что иностранец способен навредить нам, однако не стоить забывать, что своим предвзятым отношением мы провоцируем агрессию в свою сторону.

Что касается меня, то я в свою очередь стараюсь быть толерантной не только к другим национальностям, но и к своим товарищам, разговаривающим на других языках. Успех любого дела лежит прежде всего к толерантности, потому что она предполагает не только уважение к другим, но и уважение к самому себе.

Всі опубліковані на сайті матеріали належать їх авторам. Матеріали розміщено виключно для ознайомлення. Копіювання та використання інформації суворо заборонено.

Расизм - это серьезная проблема, нависшая над Россией. Только за первые три месяца 2015 года было зафиксировано 22 случая возникновения конфликтов на почве национальной неприязни. Впоследствии в больнице оказалось более десятка людей, двое из которых, к сожалению, погибли. Поэтому проблема расизма в России является актуальной и требует урегулирования со стороны властей.

Но что такое расизм? Ведь, несмотря на то что многие знакомы с этим понятием, все же остается место для некоторых вопросов. Например, что лежит в его основе? Кто является разжигателем ненависти между народами? И, естественно, как с ним бороться?

«… и брат, возненавидел брата»

Расизм - это особый взгляд на положение вещей в мире. В некотором роде это мировоззрение со своими канонами и особенностями. Основная идея расизма заключается в том, что одни нации стоят на ступень выше, нежели другие. В качестве инструментов деления на высшие и низшие классы выступают этнические признаки: цвет кожи, форма глаз, черты лица и даже язык, на котором говорит человек.

Еще одной важной чертой расизма является то, что доминантная нация имеет больше прав на существование, нежели все остальные. Более того, она может унижать и даже уничтожать другие расы. Расизм не видит в низших сословиях людей, а значит и жалости к ним быть не может.

Подобное отношение приводит к тому, что даже братские народы начинают враждовать. И причиной тому - различие в цвете кожи или традициях.

Зарождение расизма в России

Так почему же проблема расового неравноправия так остро стоит в России? Вся соль в том, что эта великая страна является многонациональной, следовательно существует хорошая почва для возникновения расизма. Если взять среднестатистический мегаполис, то в нем можно найти людей любой национальности, будь то казахи или молдаване.

Многим «истинным» россиянам не нравится такой порядок вещей, ведь по их мнению, чужакам здесь не место. И если одни ограничиваются словесным недовольством, то иные могут прибегнуть к силе.

Но следует заметить, что подобное отношение к приезжим не является повсеместным. Более того, большинство людей спокойно воспринимает многонациональность России, проявляя толерантность и гуманность к своим соседям.

Причины возникновения расизма в РФ

Какие же основные причины того, что расизм в России процветает? Что же, оснований для этого много, поэтому разберем их по очередности.

Во-первых, растущая численность «гастарбайтеров» из других стран. Может показаться, что в подобном явлении нет ничего плохого. Но проблема в том, что многие приезжие работники берут за свои услуги намного меньше, нежели русские. Подобный демпинг на цены приводит к тому, что коренным жителям приходится сильно изощряться, дабы составить конкуренцию.

Во-вторых, некоторые гости совершенно не умеют себя вести. Подтверждением тому могут стать выпуски новостей, где рассказывают о том, что группа кавказцев или дагестанцев избила подростков.

В-третьих, не все приезжие из-за рубежа зарабатывают на хлеб честным путем. Ведь согласно статистическим данным, многие наркотические притоны и точки контролируются гостями из других стран.

Все это вызывает агрессию со стороны русского населения и со временем перерастает в националистическое движение.

В чем разница между национализмом и расизмом?

Нельзя говорить о том, что такое расизм в России, не упомянув о национализме. Ведь несмотря на все их схожие черты, это совершенно разные понятия.

Так, если расизм - это ярая ненависть к другим расам, то национализм - это, скорее, мировоззрение, направленное на защиту собственного народа. Националист любит свою страну и свой народ, поэтому стоит на его страже. Если другие расы не угрожают его ценностям, ведут себя прилежно и по-братски, то и агрессии в их сторону не будет.

Расисту все равно, что сделали или чего не сделали низшие народы - он их будет ненавидеть. Ведь они не такие, как он, а значит, неровня ему.

Проявления расизма в России

Расизм - это чума, и стоит заболеть одному, как вскоре целая толпа зараженных этой идеей будет бродить по городу. Словно дикие волки в ночном лесу, они будут ловить одиноких жертв, притесняя и запугивая их.

Теперь касательно того, как проявляется расизм в России. Изначально агрессивно настроенная часть населения выражает свои претензии в устной или письменной форме. Заметить это можно как в частных разговорах обычных людей, так и в выступлениях некоторых звезд, политиков и шоуменов. Также существует огромное количество интернет-сообществ, блогов и сайтов, пропагандирующих расизм. На их страницах можно найти агитационный материал, настроенный против людей других национальностей.

Но расизм не ограничивается угрозами и дискуссиями. Драки и потасовки часто возникают на почве ненависти к другим расам. При этом их инициаторами могут быть как русские, так и приезжие. В целом оно и не странно, ведь одно насилие порождает второе, тем самым создавая неразрывный круг из ненависти и страдания.

Самое страшное то, что расизм может стать причиной формирования экстремистских групп. И тогда небольшие драки перерастают в масштабные рейды, направленные на зачистку районов, рынков и метро. При этом жертвами становятся не только «нерусские», но и случайные свидетели или прохожие.

Социальный расизм

Говоря о расизме, нельзя не упомянуть об одной из его разновидностей. Социальный расизм - это проявление ненависти одного класса по отношению к другому. При том что это может происходить даже в пределах одной нации. Например, богатые люди считают «отсталыми» обычных рабочих, или интеллигенция смотрит с презрением на простолюдинов.

Печально то, что в современной России подобное явление встречается довольно часто. Причиной тому является большая разница в уровне жизни обычного рабочего и зажиточного предпринимателя. Это приводит к тому, что и первые начинают ненавидеть богатых за их высокомерие. А вторые презрительно относятся к работягам, ведь те не смогли достичь успеха в этой жизни.

Как можно бороться с расизмом?

В последние годы парламент все чаще рассматривает вопросы касательно того, как урегулировать национальные конфликты. В частности, был принят ряд законопроектов, способных помочь в этом деле. Например, существует предусматривающая лишение воли сроком до 5 лет за возбуждение вражды между народами.

Помимо этого в школьной программе есть мероприятия, во время которых детей обучают тому, что все люди равны между собой. Также им доносят мысль, что всякая жизнь священна, и никто не имеет права забирать ее. Подобная методика считается наиболее эффективной, ведь расистские наклонности приобретаются как раз в этом возрасте. Помимо этого существуют и общественные организации, работающие над тем, чтобы сделать мир добрее и гуманней.

И все же полностью избавится от расизма невозможно, ведь такова суть человечества. Покуда в стране будут жить люди с различными этническими признаками - избежать конфликтов и ненависти, к сожалению, не получится.

Докладчик: Шаметай Альма А.

Введение

Расизм не нуждается ни в объяснении, ни в анализе. Его неискоренимые лозунги распространяются, как прилив, который в любой момент может затопить общество. Существование расизма не требует обоснования. Это категорическое утверждение, столь же абсолютное, как и недоказуемое, означает, что расизм имеет все признаки аксиомы. Доступный всем, пусть и не всеми принимаемый, расизм является понятием тем более эффективным, чем более оно смутно, тем более динамичным, чем более оно кажется очевидным. Как навязчивая идея, которая распространяется со скоростью слухов, расизм охватывает человека или группу людей тем быстрее, чем сильнее чувство уязвимости каждого индивида, потерявшего ощущение своего политического, социального, религиозного, экономического «я». Так начинаются неистовые поиски признаков постоянства, гарантий передачи ценностей, которые могут обеспечить устойчивость, отождествляя прошлое с настоящим и обещая наследникам будущее и законность их положения. Но что может лучше защитить доктрину, чем нерушимая вера, возвышающаяся над человеческим разумом? Можно ли мечтать о лучшем хранителе такой убежденности, чем сама природа? «В биологических концепциях живут последние остатки трансцендентности современной мысли», - писал в 1947 году Клод Леви-Строс.

Именно поэтому, наверное, в середине XX века фашистская индустрия расизма стремилась узаконить свою политику геноцида, обращаясь к естественной истории человечества.

Тем не менее, расизм - это глобальная проблема современности. Любая проблема требует определенного решения. Целью нашего исследования являлось изучение возникновения расизма и всех форм его проявления на современном этапе, а так же в более ранние периоды времени.

Исторические сведения о расизме

Слово «расизм» - производное от существительного «раса», которое уже довольно давно перестало обозначать во французском языке понятие «род» или «семья». В XVI веке принято было ссылаться на принадлежность к «доброй расе», а также объявлять себя человеком хорошей «породы», «дворянином». Подчеркивание своего происхождения было способом выделиться, показать свою значительность, что было также своеобразной формой социальной дискриминации. Простолюдин, мечтавший о «благородной крови», старался не упоминать имя своих предков. Постепенно «заслуга происхождения» меняет содержание, и в конце XVII века слово «раса» употребляется уже для разделения человечества на несколько крупных родов. Новая трактовка географии представила Землю не только разделенной на страны и регионы, но и населенной «четырьмя или пятью родами или расами, различие между которыми настолько велико, что может служить основанием для нового разделения Земли». В XVIII веке наряду с другими значениями термина, при которых он может иногда означать (например, у аббата Сьейеса) социальный класс, Бюффон в своей «Естественной истории» проводит идею, что расы - это разновидности человеческого рода, в принципе единого. Эти разновидности «являются результатом мутаций, своеобразных искажений, которые передаются от поколения к поколению». Не являются ли, таким образом, лопари «выродившейся из человеческого рода расой»?

С тех пор это слово стало ловушкой для многих поколений исследователей. Не жалея сил, одни старались найти наследственные черты, разделяющие человечество на однородные группы, другие настаивали на том, что понятие «раса» всегда было и остается беспочвенной гипотезой. Так, математик-философ А. О. Курно, который, как и многие другие авторы своего времени, участвовал в исследовании расовой проблемы, утверждал в 1861 году, что «множество трудов, предпринятых в течение века, не завершились даже определением расы». Он добавил также, что не существует «точной характеристики понятия расы, которое служило бы подлинной меркой для натуралиста». Тот факт, что биолог, лауреат Нобелевской премии по медицине Франсуа Жакоб ощутил более века спустя, в 1979 году, необходимость уточнить данные биологии по этому вопросу, объясняется гибельными последствиями расизма, проявившимися в новейшей истории. В конечном итоге, пишет он, биология может утверждать, что понятие расы потеряло всякую практическую ценность и способно лишь на то, чтобы фиксировать наше видение все время меняющейся действительности: механизм передачи жизни таков, что каждый индивидуум неповторим, что людей нельзя иерархизировать, что единственное наше богатство коллективно, и состоит оно в разнообразии. Все остальное от идеологии. Отметим, что расизм не только мнение или предрассудок. И если суффикс «изм» предупреждает, что речь идет о доктрине, расизм в повседневной жизни может проявляться в актах насилия. Отталкивание, унижения, оскорбления, избиения, убийства являются в данном случае и формой социального господства. И тот факт, что биологическая наука приходит к выводу о несостоятельности понятия расы, ровным счетом ничего не меняет. Впрочем, если в один прекрасный день будет объявлено о новом биологическом открытии - существовании гена, управляющего свойством, которое определяет форму таланта или особого недостатка человека, - это ничего не изменит в его праве на признание полноправной личностью в условиях демократии. В Южной Африке демократия подразумевала бы правовое государство, а не общество генетиков, управляющее апартеидом.

Появление терминов «расизм» и «расист» зафиксировано во Франции в «Ларуссе XX века», вышедшем в 1932 году, и обозначают «учение расистов» и национал-социалистской партии Германии, объявляющими себя носителями чистой немецкой расы и исключают из нее евреев и прочие национальности.

Однако не следует забывать, что до своего превращения в политический лозунг расовые теории в середине XIX века были не только составной частью мировоззрения, но и входили зачастую из чистых побуждений в научные труды, где учения о человеке и о природе интенсивно объединялись. Ренан и Ф. М. Мюллер и многие другие европейские ученые пытались понять физическое и метафизическое происхождение человечества. Различные расовые теории - многочисленные и часто противоречащие друг другу - были движимы общим стремлением создать систему объяснений, способную охватить развитие и эволюцию цивилизаций. Пытались, таким образом, изучить и классифицировать языки общества, религии, все культурные и политические, а также военные и юридические учреждения как геологические отложения, зоологические и ботанические виды. «Лингвистическая палеонтология» А. Пикте (1859) хорошо иллюстрирует одно из таких построений, в котором ариец и семит, становясь двумя рабочими понятиями, способствуют основанию новой естественной науки - сравнительной филологии, которая должна показать прошлое, объяснить настоящее, предсказать будущее цивилизаций. В музее понятий колониального Запада, на который провидение возложило двойную - христианскую и технологическую - миссию, идет поиск новых знаний, позволяющих изучать естественный мир, видимый и невидимый, рассказывая историю прогрессирующего человечества.

Те, кто спешит возглавить, таким образом, мыслящее человечество, мечтают стать новыми избранниками изменчивого мира. Идея прогресса выступает необходимым признаком развития теории эволюции. Дарвин и Ф. М. Мюллер воскресили старый спор о том, есть ли у птиц язык, родилось ли человечество с первым криком или благодаря слову. Волнуются теологи, превратившиеся тем временем в деятелей академий и университетов. Они хотят знать возраст человечества, выяснить, на иврите или санскрите говорили Адам и Ева в райском саду, были ли их едва лопочущие предки арийцами или семитами, исповедовали ли они политеизм или верили в единого Бога? Берясь за работу и чувствуя себя вождями человеческого рода, они решаются расслоить его, разделить между тщательно иерархизированными расами.

Но чтобы провести такую расовую классификацию, необходимо было найти критерии, которые очертили бы границы между различными обособленными видами. Чему надо отдать предпочтение: цвету кожи, форме черепа, типу волос, крови или системе языка? Ренан, например, выступая против физической антропологии своего времени, отдает предпочтение «лингвистической расе». Изменить язык, то есть характер и темперамент, человека ничуть не легче, чем позаимствовать у соседа форму черепа. Язык является для Ренана «формой», в которой «отливаются» все черты расы. Недостаточно, таким образом, отказаться от генетического или биологического определения моральных черт, чтобы отгородиться от расового видения истории человечества. Ренан устанавливает систему истории культуры, которая ставит вне цивилизованного человечества Китай, Африку, Океанию и отодвигает семитов в самый низ на шкале западных цивилизаций.

Именно этим характерны расистские теории. Какой бы ни был избран критерий, физический или культурный, опасную эффективность обеспечивает расизму (ведь доктрина - это «совокупность понятий, которые считаются истинными и посредством которых можно якобы истолковывать факты, направлять и руководить действиями») непосредственная связь, которую он якобы устанавливает между видимым и невидимым. Такова, например, связь между анатомическим строением (или языковой артикуляцией) и творческими способностями, которые признаются за определенным сообществом, неизбежно фиксируемым, таким образом, в неизменной форме. Таланты и дефекты такой группы рассматриваются в данном случае как проявление общей, сущностной природы. И действительно, для расистских предрассудков характерно замыкание в один круг всех «других», окружение их магической, непереступаемой чертой. Нельзя избавиться от «расы», если ты к ней причислен. Тогда как в прошлых иерархических классификациях можно было в некоторых случаях наблюдать переход из одной религии в другую или превращение в раба свободного человека, расовое различие рассматривается как свойственное самой природе. Человека иной расы можно даже исключить из числа людей. Мужчина, женщина, старик, ребенок относятся, таким образом, к абсолютно «другому», к чему-то отличному от человека, к чудовищу, которого надо убрать. В такой ситуации, когда расизм становится принципом, объясняющим поведение индивида, утверждается также, что любое из его действий - это проявление «природы», «души», приписываемых сообществу, которому он принадлежит. Двойственность чувств по отношению к «другим» может также вести к расизму, открытые выступления которого преследуют цель своего укрепления, исходя из нормы доминирующей группы. Так, спортивные таланты приписываются одним, экономическое чутье - другим, за третьими признают интеллектуальные или артистические способности, якобы унаследованные от предков, которыми по этому случаю их наделяют.

Множеству утверждений в наши дни, которые можно прочесть в пропагандистских брошюрах или прессе многих стран, питающей расистские течения, генетики не перестают противопоставлять следующее наблюдение: сегодня невозможно установить малейшую причинно-следственную связь, малейшую взаимозависимость между установленными наследственными факторами и специфическими чертами характера (за исключением, может быть, некоторых патологических случаев). И как утверждает этнология, когда речь идет о творческой деятельности в обществе, для объяснения разнообразия культур нет никакой необходимости в расовой гипотезе.

Таковы труды ряда ученых, которые иногда, сами того не желая, придают вид законности расистским насилиям. Таковы «ответы» вчерашних и сегодняшних специалистов. Иногда у одного и того же автора в разных местах его сочинений встречаются оба типа Аргументации, то отвергающие, то допускающие некоторые расовые теории. Таковы, например, Ренан и Ф. М. Мюллер.

Формы проявления расизма на современном этапе

Skinheads - разнообразят ли они современный расизм или нет? Попробуем разобраться.

К началу ‘70-х г. сложился общий внешний вид и атрибутика — бритые головы, тяжелые ботинки, подтяжки, татуировки и т.п. — символизирующие гнев и бунт молодых ребят, преимущественно выходцев из рабочих слоев против буржуазного строя. Как не парадоксально значительный вклад в дальнейшее развитие внесли английские панки. К ‘72 прежнее движение практически сошло на нет. И лишь в ‘76 скины появились вновь. В то время панки вели войну со стилягами, одни из скинов поддерживали их, другие вставали на сторону стиляг. По сути дела произошло деление на старых и новых скинов. Именно тогда стал вырисовываться тот привычный нам сегодня облик скина: крайний национализм, мужской шовинизм, приверженность к откровенно насильственным методам.

На сегодняшний день большинство английских бритоголовых неприязненно относится к черным, евреям, иностранцам и гомосексуалистам. Хотя и существуют левые или красные скины, так называемые red skins и даже организация «Скинхэды против расового насилия» (SHARP). Поэтому стычки между красными скинами и скинами-нацистами — обычное дело. Скинхэды-неонацисты разных стран представляют собой активно действующие боевые группировки. Это уличные бойцы, выступающие против расового смешения, распространившегося, как зараза, по всему миру. Они прославляют чистоту расы и мужественный стиль жизни. В Германии они сражаются против турок, в Венгрии, Словакии и Чехии против цыган, в Британии — азиатов, во Франции — негров, в США против расовых меньшинств и иммигрантов и во всех странах против гомосексуалистов, и «вечного врага», евреев; кроме того, во многих странах, они гоняют бомжей, наркоманов и другие отбросы общества.

В Британии на сегодняшний день насчитывается приблизительно от 1 500 до 2 000 скинов. Самое большое количество бритоголовых в Германии (5 000), Венгрии и Чехии (более чем 4 000 в каждой), США (3 500), Польша (2 000), Великобритания и Бразилия Италии (по 1 500) и Швеции (около 1 000). Во Франции, Испании, Канаде и Голландии их численность приблизительно по 500 человек в каждой. Существуют скины в Австралии, Новой Зеландии и даже Японии. Общее движение бритоголовых охватывает более чем 33 страны, на всех шести континентах. По всему миру их число составляет не менее 70 000 человек.

Основной организацией скинхедов считается «Честь и Кровь», структура, основанная в 1987 г. Яном Стюартом Дональдсоном — на сцене (и в дальнейшем) выступавшего под именем «Ян Стюарт» — скинхедовским музыкантом, погибшем в автомобильной катастрофе в Дербшире в конце 1993 г. Группа Стюарта, Skrewdriver («Отвёртка») на протяжении многих лет была самой популярной скингруппой в Британии и во всем мире. Под названием Klansmen («Ку-Клукс-Клановец») группа сделала несколько записей для американского рынка — одна из их песен имеет характерное название Fetch the Rope («Неси верёвку»). Стюарт всегда предпочитал называть себя просто «нацистом», а не «неонацистом». В интервью одной из лондонских газет он сказал: «Я восхищаюсь всем тем, что сделал Гитлер, кроме одного — его поражения».

Наследие Стюарта, «Честь и Кровь» (это название является переводом эсэсовского девиза) живо и по сей день. Это не столько политическая организация, сколько «неонацистское уличное движение». Распространившись по всей Европе и США, «Кровь и Честь» действует сегодня как головная организация, объединяющая более 30 скиновских рок-групп, издает свой журнал (с одноименным названием), широко использует современные средства электронной связи, распространяя по всему миру свои идеи. Их аудитория насчитывает несколько тысяч пользователей.

Нападки на иностранцев и гомосексуалистов стали обычным проявлением деятельности бритоголовых, также как и осквернение синагог и еврейских кладбищ. Устроенный в южно-восточном Лондоне марш-протест против расового насилия был прерван внезапным нападением скинов, которые забросали манифестантов камнями и пустыми бутылками. Затем их недовольство перекинулось на полицейских, которых они попытались заставить отступить, забрасывая булыжниками.

Вечером 11 сентября 1993 г., 30 скинов-неонацистов промаршировали по одной из улиц, которая считается сердцем азиатского района, разбивая витрины магазинов и выкрикивая угрозы жителям. «Нас лишили того, что принадлежит нам», заявил, спустя несколько дней, один из участников, «но мы вновь вступаем в битву!»

Связи с крайне правыми характерны для бритоголовых всего мира. В одних странах они открыто поддерживают тесные контакты со неонацисткими политическими партиями. В других предпочитают оказывать им скрытую поддержку. Ниже перечислены страны и правые политические партии, с которыми сотрудничают местные бритоголовые:

	Республиканская Партия
	Французская и Европейская Националистическая Партия (ПНФЕ)
Германия	Свободная Немецкая Партия Рабочих
	Партия Венгерских Интересов
Нидерланды
	Партия Центра ‘86
	Польская Национальная Партия
	Juntas Espanolas

Поддерживая связи с правыми политическими партиями, скинхэды, в своем большинстве скептически относятся к возможности прихода к власти парламентским путем. Они стремятся добиться своих целей скорее путем дезорганизации общества путем прямого насилия и запугивания своих противников. Как правило, большинство населения хотя и побаивается высказывать свое согласие с действиями этих группировок, однако в глубине души одобряет их. Лозунги типа «Иностранцы вон!» в крайней форме выражают скрытые чаяния многих простых обывателей.

Особенно это относится к Германии. Эйфория от объединения Западной и Восточной Германии вскоре уступила место потрясению от некоторых сторон жизни «западного рая». Молодые восточные немцы, видя, что предпочтение в объединенной Германии отдается не им, «братьям по крови», но эмигрантам из третьих стран, начали создавать группировки, нападающие на иностранных рабочих. Многие западные немцы, сочувствуют им, хотя и побаиваются открыто высказывать свои взгляды.

Немецкое правительство не сразу сумело эффективно отреагировать на рост подобных настроений. Зато быстро отреагировали правые партии, что привело к значительному усилению расистских тенденций. Однако, уже имея опыт в деле «денацификации», «немецкое» правительство сегодня прикладывает все силы, чтобы обуздать новое движение. В Германии существуют наиболее «драконовские законы», направленные против деятельности правых партий. (Так, например, запрещено отдавать приветствие нацистским салютом. Но немцы не растерялись и просто стали вздымать вверх не правую, а левую руку.)

Равным образом в Чехии и Венгрии многие жители этих стран склонны рассматривать скинхэдов как своих защитников, так как их действия направлены против цыган, нацменьшинства всегда бывшего основным источником криминогенной ситуации.

В США, напротив, сила скинов не в общественной поддержке, каковая практически отсутствует, но в их открытой приверженности к грубому насилию и отсутствии страха перед наказанием. Новое движение во многом стало восприемником ранее существовавших расистских и антисемитских групп, включая Ку-Клукс-Клан и полувоенные неонацистские группировки. Они вдохнули новые силы и новую энергию в прежнее движение.

Хотя в последнее время многие социологи констатируют упадок движения, однако, большинство исследователей этого явления, считают, что оно представляет собой нечто большее, чем проходящее увлечение, что подтверждается более чем двадцатью годами его существования, с периодическими взлётами и падениями. Оно, тем не менее, продолжает вызывать отклик среди молодёжи и привлекать её в свои ряды.

Выводы

Причина расизма — не цвет кожи, а человеческое мышление. Поэтому и исцеление от расовых предрассудков, ксенофобии и нетерпимости следует искать прежде всего в избавлении от ложных представлений, которые на протяжении столь многих тысячелетий были источником неверных концепций о превосходстве или, наоборот, более низком положении различных групп среди человечества.

Расистское мышление пронизывает наше сознание. Мы все немножко расисты. Мы верим в этнический баланс. Мы молчаливо одобряем ежедневные унижения людей в метро и на улицах под предлогом “проверки паспортного режима” — ведь те, кого проверяют, как-то неправильно выглядят. В нашем сознании не укладывается, что общественный порядок возможен без института прописки. Мы не видим, как, кроме рестриктивных мер, можно справиться с угрозами, которые несет с собой миграция. Нами движет логика страха, в которой причина и следствие поменялись местами.

Реальная коллизия, в которую попадают переселенцы “неславянской национальности” в Краснодаре, Ставрополе или в Москве, достаточно ясна. Она заложена системой регистрации, которая, как всем известно, есть лишь эвфемизм прописки и которая, согласно Конституции, является противозаконной. Получить регистрацию крайне трудно, а иногда и попросту невозможно. Отсутствие регистрации влечет за собой отсутствие легального статуса, что, далее, означает невозможность легального трудоустройства, легального найма жилья и т.д. Понятно, что в чем более тяжелой ситуации находятся люди, тем больше вероятность возникновения в их среде девиантных форм поведения. Замыкает эту цепочку рост социальной напряженности и ксенофобских настроений.

Расистское мышление выстраивает совсем другую цепочку. Склонность нерусских переселенцев к девиантному поведению ’ рост социальной напряженности ’ необходимость рестриктивных мер и, в частности, особых правил регистрации для членов определенных групп.

Странновато бывает слышать, как уважаемые эксперты (и опирающиеся на их данные представители власти) говорят о том, что в Москве и Московской области “уже проживает порядка 1,5 млн. мусульман”. По всей видимости, эта цифра взялась из суммирования татарского и азербайджанского населения столицы и области, к которому присовокупили приезжих из Дагестана и других северокавказских регионов. Логика, стоящая за этими исчислениями, предполагает взгляд на мигрирующих в центр южан как на группу, отделенную от основного населения огромной культурной дистанцией. Шутка ли: христианство и ислам — тут и диалог не всегда, как свидетельствует история, установить удавалось, а в ситуации социально-экономической нестабильности и до межцивилизационного конфликта недалеко. Верят ли сами говорящие в то, что они внушают своим слушателям?

Предположение о, якобы, имеющейся культурной несовместимости славянского большинства и неславянских меньшинств нелепо. Оно нелепо уже потому, что львиная доля нерусских мигрантов в России — выходцы из бывших советских республик, а переселенцы с Северного Кавказа и вовсе российские граждане. По своей культурной принадлежности они — советские люди. Их “этничность” — советская, сколько бы нас ни убеждали в обратном специалисты по этнопсихологии. Большинство этих людей прошли социализацию в тех же условиях, в каких социализировалось остальное население страны. Они ходили в ту же школу, служили в (или “косили” от) той же армии, были членами тех же полудобровольных организаций. Они, как правило, прекрасно владеют русским языком, а что касается религиозной идентичности, то большинство из тех, кого называют мусульманами, вряд ли бывали в мечети чаще, чем бывали в христианской церкви те, кого называют православными.

Разумеется, культурная дистанция между мигрантами и принимающим населением существует. Но обусловлена она опять-таки особенностями социализации и приобретенными в результате навыками поведения. Это дистанция между сельскими жителями и горожанами, жителями маленьких городков, привыкшими к плотным сетям межличностных контактов, и жителями мегаполисов, в которых царит анонимность. Это дистанция между малообразованными людьми с минимальной социальной компетенцией и окружением с более высоким уровнем образования и, соответственно, более высокой профессиональной подготовкой. Культурные отличия — лишь гарнир к структурным и функциональным различиям.

Люди оказываются членами определенных групп в зависимости от того социального ресурса, которым они обладают. У бюрократии, например, есть ресурс, называемый властью. Члены данной группы реализуют его максимально эффективно, обложив процедуру регистрации в крупных городах таким количеством ограничений, что потенциальные взяткодатели выстраиваются в очередь. Надо ли добавлять, что самые щедрые из них — те, кому зарегистрироваться труднее всех. Эта группа — “нерусские”, которая, в свою очередь, распадается на несколько подгрупп в зависимости от строгости по отношению к ним негласных инструкций. У крупных собственников есть другой ресурс — возможность давать работу. Опять же излишне напоминать, что бесправные и беспаспортные “инородцы” готовы трудиться — и трудятся — на самых жестоких условиях, когда о медицинском страховании и прочих излишествах развитого капитализма никто и не помышляет. О том, какими ресурсами обладает наша доблестная милиция, знает каждый, кто наблюдал, с каким рвением ее работники останавливают прохожих определенной наружности и какими недовольными бывают их физиономии, когда документы у этих прохожих оказываются в порядке.

Так мигранты нерусского происхождения становятся членами той или иной этнической группы. Мы не знаем, какую роль в этом процессе играет “естественная” тяга к “своим”. Но мы знаем, что, даже если бы они горели желанием полностью ассимилироваться, у них вряд ли бы что-то получилось. Однако в глазах группы, не сталкивающейся с подобными проблемами (русского большинства), такое поведение выглядит как культурный рефлекс — нежелание нерусских мигрантов жить как все.

Нам кажется, пора перевести обсуждение проблем, связанных с миграцией, из культурно-психологического в социально-структурный план. Не о диалоге/конфликте культур и не о “толерантности” надо вести речь, а о глубоких социальных — прежде всего правовых — изменениях, без которых все инвективы в адрес расизма и все призывы к межэтнической терпимости останутся пустым сотрясением воздуха.

В данном разделе нашего исследования мы хотели бы предложить некоторые рекомендации по предотвращению последствий расовой дискриминации.

Всеобщая декларация прав человека провозглашает, что все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах и что каждый человек должен обладать всеми правами и свободами, провозглашенными в ней, без какого бы то ни было различия, в частности без различия по признаку расы, цвета кожи или национального происхождения.

Все люди равны перед законом и имеют право на равную защиту закона от всякой дискриминации и от всякого подстрекательства к дискриминации.

Всякая теория превосходства, основанного на расовом различии, в научном отношении ложна, в моральном — предосудительна и в социальном — несправедлива и опасна, и что не может быть оправдания для расовой дискриминации, где бы то ни было, ни в теории, ни на практике.

Дискриминация людей по признаку расы, цвета кожи или этнического происхождения является препятствием к дружественным и мирным отношениям между нациями и может привести к нарушению мира и безопасности среди народов, а также гармоничного сосуществования лиц даже внутри одного и того же государства.

Существование расовых барьеров противоречит идеалам любого человеческого общества.

Безусловно, государство должно играть ведущую роль в решении данной проблемы. Именно государство должно обеспечить равноправие каждого человека перед законом, без различия расы, цвета кожи, национального или этнического происхождения, в особенности в отношении осуществления следующих прав:

а) права на равенство перед судом и всеми другими органами, отправляющими правосудие;

b) права на личную безопасность и защиту со стороны государства от насилия или телесных повреждений, причиняемых как правительственными должностными лицами, так и какими бы то ни было отдельными лицами, группами или учреждениями;

с) политических прав, в частности права участвовать в выборах — голосовать и выставлять свою кандидатуру — на основе всеобщего и равного избирательного права, права принимать участие в управлении страной, равно как и в руководстве государственными делами на любом уровне, а также права равного доступа к государственной службе;

d) других гражданских прав, в частности:

i) права на свободу передвижения и проживания в пределах государства;

ii) права покидать любую страну, включая свою собственную, и возвращаться в свою страну;

vi) права на равное участие в культурной жизни;

f) права на доступ к любому месту или любому виду обслуживания, предназначенному для общественного пользования, как, например, транспорт, гостиницы, рестораны, кафе, театры и парки.

Для осуществления вышеперечисленных прав необходимо уделять большее внимание преподаванию, воспитанию, культуре и СМИ.

Наиболее многочисленной группой меньшинств в Финляндии (5,71 процента населения) являются финны, говорящие по-шведски. Эта группа населения находится в гораздо более благоприятном положении по сравнению с другими национальными меньшинствами ввиду того, что шведский язык наряду с финским является официальным языком Финляндии. За последние годы правительство активизировало усилия с целью решить вопрос с собственностью саами — коренного народа Финляндии — на землю. Финский, шведский или саамский языки преподаются учащимся как родные языки, и в соответствии с новым законодательством дети, которые постоянно проживают в Финляндии, а следовательно, и дети иммигрантов, как обязаны, так и имеют право посещать единую среднюю школу.

К другим позитивным усилиям, предпринятым государствами, относятся: законодательные меры, направленные на введение более суровых предельных мер наказания за преступления на расовой почве; использование этнического мониторинга с целью установить число лиц той или иной этнической и национальной принадлежности в различных сферах занятости и установление целевых заданий в целях создания дополнительных рабочих мест для представителей меньшинств в тех сферах, где они недопредставлены; учреждение новых консультативных органов, занимающихся вопросами, которые связаны с борьбой с расизмом и нетерпимостью, в том числе развертывание и осуществление кампаний информирования общественности, направленных на то, чтобы предотвратить проявление расовой дискриминации и усиление терпимости; и создание правозащитных институтов и назначение омбудсменов, занимающихся проблемой этнического и расового равенства.

Органам власти в государствах необходимо обеспечивать осуществление меньшинствами основополагающего права на равенство — как в рамках законодательства, так и в обществе в целом. В этой связи важная роль принадлежит местным органам управления, гражданским организациями и неправительственным организациям (НПО). Сотрудники полиции, прокуроры и судьи должны иметь более четкое представление о расовой дискриминации и преступлениях на расовой почве, и в некоторых случаях, возможно, целесообразно внести изменения в кадровый состав полицейских сил, с тем, чтобы лучше отразить многоэтнический характер общин, на службе которых они находятся. Меньшинства также должны интегрироваться в жизнь своих общин. Прочие рекомендации касаются контроля за высказываниями, проникнутыми чувством ненависти, поощрения процесса расширения прав посредством образования и обеспечения надлежащим жильем и доступом к услугам в сфере здравоохранения.

Литература

http://www.bahai.ru/news/old2001/racism.shtml - Заявление Международного Сообщества Бахаи на Всемирной конференции против расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и связанной с ними нетерпимости (Дурбан, 31 августа - 7 сентября 2001г.)

Еще одна проблема, побуждающая к глубинному социокультурному анализу - неожиданный всплеск национальных и расовых умонастроений в XX в. Дли­тельное влияние универсализирующей тенденции обернулось ростом национального и расового самосо­знания. Эту закономерность отмечал НА.Бердяев: «С необычайной силой вспыхнули в нашем мире древние расовые и национальные инстинкты. Национальные страсти терзают мир и грозят гибелью европейской культуре».

В 60-х гг. нашего века США были потрясены не­гритянскими волнениями. Стало ясным, что Америка не сумела переварить, интегрировать людей разных наций, вероисповеданий, культуры. Она оказалась не­способной «принять негров». Исследователи, которые обратились к этой теме, подчеркивали, что расхожее понятие «плавильного котла» (melting pot) не соот­ветствует реальности. Культуры и люди не созданы для плавки.

В связи с такой ситуацией рождается еще одна группа вопросов. Насколько сейчас возможна нацио­нальная идентификация и каковы ее границы? Каковы современные формы мессианства? Что явится альтер­нативой современному национализму? Обсуждение этих вопросов стимулирует интерес к культуроведению. Многие актуальные проблемы осмысливаются сегодня в специфических культуроведческих терминах.

Как отмечает НА.Сосновский, одна из самых оче­видных тенденций современного мира - интенсивный рост разнообразия культур, выходящих на историчес­кую арену в качестве самостоятельных субъектов после нескольких веков безраздельного доминирования За­пада. Это обстоятельство обусловило психологическую сопряженность культурных идентификаций с подавляемым комплексом неполноценности, который выражается агрессивными настроениями конфронтации по отношению к культуре-лидеру.

Можно согласиться с исследователем: процесс диверсификации, безусловно, драматичен и чреват неоднозначными последствиями. Европейски ориентированный исследователь, безусловно, испытывает дискомфорт при встрече с потоком эксцентричных верований, ценностных ориентаций, жизненных укладов и цивилизационных признаков. Все это разрушает привычные шаблоны культурологического анализа, порождает множество подходов к теме.

Весьма заметное явление современной культурной ситуации - религиозный ренессанс. Американский социолог Даниэль Белл, развивая в наши дни концепцию, согласно которой мир переживает сегодня стихийное и непредвиденное религиозное возрождение отмечает: ни один европейский философ прошлого века, кроме, пожалуй, Фридриха Шеллинга, не подозревал, что в будущем религия сохранит себя.

Белл, разумеется, неточен: его суждение не относится, например, к русским религиозным мыслителям, кторые, напротив, исходили из представления о взращивании религиозного сознания. Однако Белл прав в одном: многие культурфилософы были убеждены в том, что век религии недолог. Многие ученые прошлого, не только философы, полагали: незачем критиковать религиозные воззрения, поскольку свет науки обнаружит изначальные тайны бытия. Большинство футурологов нашего столетия, размышляя, какой будет последняя треть столетия, были убеждены что сакральная зона культуры окажется потесненной. Никто не мог помыслить, что в конце XX в. вопросы веры займут огромное место в зоне культуры.

Разумеется, разнообразные канонические ожидания теологов в существе своем не оправдались. Мало кто из известных теологов прошлого столетия мог предположить, что спустя несколько десятилетий самим церковникам придется размышлять о кризисе и возрождении веры, о крушении традиционных форм богопочитания. Американский социолог Х.Уорд в книге «Религия 2101 году» полагает, что религия в грядущем преврати в своего рода «духовный туризм». Будущее, по его мнению, может потребовать радикально новых обре Бога. Прихожане покинут церковь, как это сделали лодые мистики. Изменится отношение религии к сексуальной жизни. В храме можно будет совершать сойти. Не исключены праздники общенациональной оргии религиозной окраской. Такой прогноз для мыслителей прошлого века выглядел бы кощунственным...

Американский журнал «Futurist» посвятил спе­циальный номер будущему религии. Авторы его гово­рят о том, что традиционные религии, по сути дела, бессильны разрешить мировые проблемы. Они рас­суждают о том, как трансформировать религии, чтобы извлечь максимум пользы из универсальных ценнос­тей. Отмечают, что сегодня имеется множество проти­воречивых концепций относительно природы Бога. Спрашивают: что значит понятие о Боге вездесущем, если человек с помощью компьютеров может в опре­деленном смысле приблизиться к состоянию вездесу­щего создания?

Вместе с тем современное религиозное сознание приобретает этическую проблемность, универсаль­ность, тревожное неспокойствие духа. В конце тысяче­летия раскололось традиционное представление о кос­мосе, об истории, о человеке. Рождается новая карти­на мира, которая включает в себя множество культур-философских сюжетов.

В мире обнаруживается не только распространение экзотических верований, рождаются мощные фундаменталистские тенденции. По мнению видного амери­канского философа, культуролога С.Хантингтона, «ре­ванш Бога» найдет отражение в разностороннем и сильном фундаментализме. Это приведет к обостре­нию противоречий и, вероятнее всего, к столкновени­ям между семью-восемью базовыми цивилизациями, внутренне консолидирующимися преимущественно вокруг традиционных религий.

К концу нашего столетия сформировались устойчи­вые крупные массивы человечества - цивилизации. Среди них, например, атлантическая (в которую вхо­дят Западная Европа и Северная Америка), иберо-латиноамериканская, исламская, азиатско-тихоокеанская, африканская. Можно ли осмыслить судьбы ми­ровой истории без развернутой современной теории цивилизаций? Чем обусловлены конфронтации ны­нешнего мира? Каковы способы их разрешения? Вот вопросы, которые волнуют сегодня культурфилософов.

Еще одна группа вопросов, раскрывающих актуаль­ность проводимого культурфилософского анализа, - соотношение техники и культуры в целом. Современ­ный научно-технический прогресс был достигнут в не­мыслимо короткие сроки. Мир стоит сегодня на пороге неслыханного технологического переворота. Сегодня трудно представить себе в полной мере его социальные последствия. На повестке дня - радикальное преображение цивилизации. Новый этап научно-технической революции связан с качественными измене­ниями прежде всего в развитии и применении микро­электроники, информатики и биотехнологии, с новы­ми успехами в механизации и автоматизации произ­водства.

Гигантские успехи в развитии науки и техники во всех индустриальных странах мира бесспорны. Они порождают стремление осмыслить содержание совре­менных общественных сдвигов. Бурное развитие пере­живает «философия техники». Каковы последствия нового технологического переворота? Чем объяснить столь радикальные сдвиги в общественном сознании современного человечества? Становление информаци­онного общества породило очередной виток техноло­гического детерминизма и прогрессистских иллюзий? Кое-кто уверовал в возможность радикального реше­ния многих проблем цивилизации через разработку высоких экологических технологий и эффективных систем управления, формирование единого информа­ционного пространства и новой информационной среды обитания человека.

Однако чем дальше продвигается информационных общество, тем больше антропологических и культурфилософских проблем оно рождает. Ученые усматри­вают одну из основных опасностей начинающегося информационного этапа развития цивилизации в ро­ботизации сознания человека. Сейчас фактически про­исходит формирование нового человеческого типа, ко­торый можно было бы назвать «человек-микросхема».

На смену рациональному человеку индустриального общества приходит, как отмечают отдельные исследователи, гиперрациональный человек постиндустриальной информационной эпохи, человек-компьютер. Его неотъемлемыми качествами оказываются сверхкругозор и сверхинформированность. Глубинное систематизирование и целостное знание заменяется поверхностными представлениями, скоростной переработкой колоссальных объемов информации в соответствии с ал­горитмом: принял - обработал - выдал - получил практический результат. Все не укладывающееся в эту прагматическую схему объявляются ненужным, несовременным, нецивилизованным

Действительно возникают реальные опасности чело­века информативной цивилизации. Человек-микросхема даже не осознает противоречий в своем интеллектуаль­ном багаже, напротив, у него возникает ощущение, что он обладает большим знанием, которое к тому же легко получить. Так утрачивается интерес к фундаментальному образованию, напряженной работе ума, не говоря уже о внутреннем духовном совершенствовании, поисках выс­ших смыслов жизни. Все это заменяется получением сведений из различных информационных источников с помощью телекоммуникационных и компьютерных сис­тем, из «арсеналов знаний».

Здесь и в самом деле есть поле для культурфилософских размышлений. Ведь информация превращает­ся для человека в новый утонченный продукт потреб­ления, и к ней уже предъявляются не требования аде­кватности и значимости, а способности удовлетворять желания, страсти, доставлять удовольствие. Естествен­но, что информация преподносится часто в таком виде, в каком ее хотят воспринять - небольшими порциями (чтобы не переутомиться) и с соответствую­щей успокоительной либо слегка покалывающей чув­ства тональностью (чтобы внезапно не нарушить ду­шевного равновесия, ощущения комфортности).

Бурное развитие информации ставит общие вопро­сы культуры. Можно ли тиражировать информацию, делать ее моделью цивилизационного устройства, не имея развернутой культурфилософской концепции? Ведь сам человек становится придатком различных информационных систем, микросхемой огромной вы­числительной машины, элементом, не представляю­щим себе конечных целей, которым служит вся систе­ма. Людьми-микросхемами управляют люди-инфократоры - новые правители информационного общества. Они держат многочисленные ниточки, направляют информационные потоки, генерируют информацион­ные иллюзии. Наибольшая опасность заключается в том, что человек-микросхема, как правило, не осозна­ет своего информационного рабства. Разнообразие ок­ружающей информационной среды создает ощущение неограниченной свободы, собственной значимости и влияния, сопричастности к процессу управления.

Над городом летает электронная страж-птица. Она призвана решить одну из сложнейших проблем, стоящих перед человечеством, - исключить преступ­ность из жизни общества. Едва злоумышленник отва­живается погубить жертву, как «умная птица», в кото­рую введено самообучающееся устройство, поражает потенциального преступника электрическим разрядом. Подумать только: устранение многовекового социаль­ного явления - преступности - заключено в фунте нержавеющего металла, кристаллов и пластмассы!

О страж-птице рассказывает известный американ­ский писатель Роберт Шекли. Автор, однако, предо­стерегает против идеализации грядущей эры автомати­зации. Он раскрывает парадоксальную картину: страж-птицы обрушивают свои кары на мясников, охотни­ков, они парализуют нормальное течение жизни. Ло­гика автоматов плохо согласуется с реальными проти­воречиями бытия. Финал рассказа Шекли «Страж-птица» носит характер провозвестия. Для уничтожение страж-птиц сконструированы самоуправляющиеся ме­ханизмы - ястребы. Автоматы порождают новые автоматы, но проблема устранения преступности оказывается неразрешимой. Новая техника обеспечивает новый виток автоматизации, но при этом возникает нечто пугающее: обнаруживает себя одномерная, сам себя порождающая логика. Научно-технический прогресс, исключающий погружение в человеческую проблематику, разъясняет через фабулу рассказа Р.Шею готовит человечеству много неожиданностей.

В самой общей форме эта мысль давно уже наш признание в культурфилософской литературе. Кто только не толкует о возмездии со стороны роботов умных автоматов, машин, вышедших из-под контроля Какие будут последствия информатизации? Один ведущих американских специалистов по информатике предупреждает о том, что «частная сфера жизни» окажется под угрозой. Ведь досье на любого человека вместит сведения обо всех сторонах его поведения, его родословной, о его заболеваниях, об участии «левых» движениях. Не приведет ли это к «информационному фашизму»? - спрашивает он.

Об этом же пишет и видный французский экономист А.Фурсан в книге «За новый либерализм. Постсоциализм». Применение средств информатики способно повлечь, отмечает он, за собой угрозу для личных свобод граждан. Создание централизованны «банков данных» на базе мощных ЭВМ может быть использовано для слежки за личной и общественно жизнью индивида. Кроме того, опыт «общества потребления», подчеркивает он, показал, что внедрение быт автомобиля, телефона, телевизора способствовал изоляции индивидов друг от друга, а не их сближению. Да, информатика позволяет людям уделять боль­ше времени друг другу, различным творческим увлече­ниям, занятиям спортом, общественной деятельнос­тью. «Однако путь, который приведет к этому, не без рытвин и ухабов. Индивиду придется научиться жить в условиях возрастающей сложности общества, принад­лежать системе, которую ему будет все труднее по­нимать».

Можно ли предвидеть результаты грандиозного тех­нологического переворота, который происходит в наши дни? Римский клуб, подготовивший доклад на тему «Микроэлектроника и общество», сопроводил его подза­головком «На радость и на горе». Исследователи отмеча­ют, что ни одно отдельно взятое изобретение или от­крытие со времен паровой машины не оказало столь широкого воздействия на все секторы экономики: «Пер­вая промышленная революция в неслыханной степени умножила мускульные силы человека и животных, заня­тых в производстве, вторая - подобным образом рас­ширит умственную способность в такой степени, кото­рую мы сегодня вряд ли способны предвидеть» .

Как будут складываться отношения между культу­рами в век компьютеризации? На этот счет существу­ют разные точки зрения. Развивающиеся страны опа­саются, что распространение компьютеризации вестернезирует их культуры. Видный американский социолог Олвин Тоффлер придерживается противоположного мнения. «По мере того, как компьютеры распростра­няются в Азии, по мере того, как китайцы (и китайцы, проживающие за пределами Китая) развивают свои собственные речеразличающие системы, способные обрабатывать их идеографический язык, по мере того, как спутники передают информацию через прежде изолированные районы Тихого океана, по мере того, как дипломированные специалисты Индии или Син­гапура создают программы для компьютеров в Манхэттене или Миннеаполисе, мы, вероятно, можем также стать свидетелями мощного потока финансовых, культурных и прочих влияний Востока на Запад».

Разработка культурфилософской теории требует переоценки многочисленных источников, которые в течение длительного времени находились под спудом или толковались превратно. О мировом искусстве, его жанрах и этапах развития написано множество книг. Однако вряд ли может считать себя образованньм тот, кто не знаком с произведениями рьщающегося философа и историка Ипполита ТэСочинения этого автора, изданные на русском языке несколько десятилетий назад, давно стали библиографической редкостью. Между тем, в наши дни обостренного интереса феноменологии культуры настало время для пытливого и внимательного чтения работ ТэНаряду с трудами Георга Брандеса и Александра Веселовского эта книга составляет классику культурфилософской и искусствоведческой мысли.

Одухотворяющей работе ума, вошедшего в глубину тэновского анализа, мешают многочисленные идеологизированные комментарии, которые подстерегают читателя повсюду - в виде предисловий к прежним изданиям, свежих энциклопедических статей и развернутых искусствоведческих эссе. Тэн - едва ли не чемпион по ярлычкам. Ему инкриминируется позитивизм, биологизму эклектизм. Многие современные работы о Тэне состоят из одних изобличений, бесконечные «измы», как шути­ли Ильф и Петров, что-то вроде стригущего лишая.

Парадоксально, но насквозь пропитанный «дурной методологией, зараженный биологизаторством и психологизаторством, Тэн тем не менее создал произведения, которые почти не имеют себе аналогов по универсальности захвата материала, исследовательского кругозора и строгой фактичности. Данные, приведенные ученым, можно не проверять, теоретическая добросовестность философа не нуждается в рекомендациях. Идет ли речь о средневековой цивилизации в готической архитектуре, великих художниках Возрождения или родстве греков и латинян, сравнении лирической поэзии греков с поэзией современных народов типах реалистической или комической литературы, - в работах Тэна нет приблизительных или неточных деталей, нет поверхностных оценок,

Следует, судя по всему, сменить нашу оценочную оптику и без убогих предрассуждений обратиться щедрой мозаике фактов, проницательных наблюдений тонких постижений и выводов, которые позволяют воссоздать силуэты культурных эпох. Когда Тэн сравнивает эпохи расцвета или эпохи упадка, он не ограничивается двумя-тремя иллюстрациями. Исследователь толкует о литературе, музыке, скульптуре, живописи. Он вводит нас в мир культурных феноменов разного ранга и разного смысла.

Ни одно из философских направлений не обладает статусом непогрешимости. Каждое из них не более, чем предельное обнаружение того потенциала, кото­рым обладает конкретная мировоззренческая установ­ка. Позитивизм сегодня во многом выглядит анахро­низмом. Бурное разрастание гуманитарного, антропо­логического, собственно культурологического знания лишает привлекательности идею строгого естественно­научного мышления. Да и сама наука все чаще рас­сматривается лишь как специфическая форма органи­зации духовного опыта.

И все-таки мысль о возможных междисциплинар­ных постижениях объекта не утрачивает своей значи­мости. Глубинное знание мыслится как итог много­факторного, разностороннего подхода к проблемам. В соответствии с позитивистской установкой Г.Брандес, А.Веселовский, И.Тэн отдают предпочтение факту. У нас, воспитанных в иной методологии, это рождает психологическую дискомфортность. Нам, разумеется, милее тенденции и оценки, нежели выверенная кон­кретность культурных феноменов во всем их многооб­разии и самобытности.

Отчего без изобличения и без пафоса? Почему спо­койное величавое восхождение от эпохи к эпохе? Зачем это ботанически дотошное, почти естественно­научное перечисление? Но вот по здравому размышле­нию улавливаем: за минувшие десятилетия преобрази­лись оценки, сменились пристрастия. Что же осталось нетронутым? Верховенство его величества Факта. Да, такими были, можно полагать, древние живописцы Помпеи и Равенны. Тождествен классический стиль при Людовике XIV. Узнаваемы статуи на гробнице Медичи. Живое тело, запечатленное на полотне, дов­леет себе. Живописцы-реалисты в Италии схожи с анатомами. Конкретны и выразительны символичес­кие и мистические школы в той же стране.

Факт предельно значим, когда речь идет о культур­но-исторической школе, поскольку именно разносто­ронней фактуры не хватает многим «всеобщим историям искусств». Однако примеры вовсе не представлены ис­следователями в обособицу, точно из гербария. Они все-таки, тяготея к событийности, выражают ее стремление воскресить образ культурной эпохи, передают ее аромат и неповторимость. Произведение искусства, по мысли французского искусствоведа, не есть нечто единичное, отдельное. Картина, трагедия, статуя - непременная часть целого. Речь идет не только о творчестве художни­ка, которое выражает единство стиля. Воссоздается акустика времени. Рельефной, исторически конкрет­ной оказывается общественная обстановка.

И все-таки как с точки зрения общей культуроло­гии расценить, скажем, предлагаемые лекции И.Тэна? Одно дело, когда он рассказывает о гимнастике во времена Гомера или о малых фламандцах. Другое, когда он рассуждает о типологии искусств. Третье, когда заявляет, что буквальное подражание не являет­ся целью искусства. Фактограф, аналитик, эксперт. Чему же довериться? Ведь, кроме регистрации фактов, в лекциях немало теоретических рассуждений, обоб­щающих соображений. Неужели нет иной путеводной нити, кроме позитивистской? .

Время расставляет собственные акценты. Наивно сегодня кроить философию по меркам точной науки Не вполне разумно отождествлять философию со своеобразной ботаникой: у нее совсем иное предназначение. Однако идеал строгой рациональности сохраняет свое значение и в наши дни, в том числе и в культурфилософии. Если говорить об общей направ­ленности тэновских экспертиз, то они ближе всего по своему духу к современным попыткам раскрыть коллективную ментальность, то есть передать исходные типы мышления, господствующие в конкретном обще­стве, особенности душевного склада людей, психоло­гические черты эпохи.

Раскрывая собственный вариант философии истории и искусства, Тэн выдвинул понятие «основной ха­рактер» (предвестие последующих формул в философии - «национальный характер», «социальный харак­тер»). Имелся в виду главенствующий тип человека,: который появляется в конкретном обществе и затем воспроизводится в искусстве. Стало быть, исследова­теля интересовал не общий план истории, не анонимные социальные структуры, а именно всечеловеческое, как оно проявляется в разное историческое время.

На содержание антропологически трактованного характера, по Тэну, оказывают воздействие три фактора - раса, то есть наследственные свойства, среда момент, проще говоря, историческая эпоха. Если этом перечислении недостает классового подхода, т напомним, что плоского социологизма в искусствоведения и культурологии более чем достаточно. Ведь только мнилось, что обостренный интерес к живому телу или смену стилей можно легко объяснить неожиданно рожденными общественными интересами.

Мысль Тэна глубже, поскольку многие процессы в культуре возникают вообще на уровне коллективного бессознательного. Мы не знаем, например, кто являет­ся автором тех или иных традиций, идущих из глуби­ны веков. Культурные феномены нередко восходят к глубинам психики. Национальные, расовые компонен­ты чрезвычайно важны в той же мере, как и общесо­циологические факторы. Кроме расовой принадлеж­ности и существующих исторических условий, Тэн весьма большое значение придавал понятию среды, то есть психического, духовного, культурного, социаль­ного окружения. Весьма значимыми оказывались «мо­ральная температура» или «состояние умов и нравов»; мы, возможно, сказали бы сегодня - ценностные предпочтения людей.

Разумеется, психологические процессы не следует сводить к физиологическим реакциям. Однако целесо­образно ли естественную органику изгонять из «наук о духе»? Создавая типологию искусств, Тэн опирался на теорию аналогий, усматривая определенные прототи­пы собственных классификаций в тех условиях, с по­мощью которых Жофруа Сент Илер объяснил стро­ение животных, а Гете - морфологию растений. Озна­чает ли это, что французский исследователь не видит различия между биологическим и социальным? Такой вывод был бы поспешным и тенденциозным. Изучая социум, важно, конечно, видеть его специфику. Но разве неразумно прослеживать в обществе те же зако­номерности, которые обнаруживаются в природе?

После неокантианцев «науки о природе» традиционно противопоставляют «наукам о духе». Величие естествен­ных наук, как подчеркивал Э.Гуссерль, состоит в том, что они не довольствуются эмпиризмом. Что касается челове­ческой духовности, то она опирается на человеческую природу. Духовная жизнь человека укоренена в его телес­ности, а каждая человеческая общность - в телесности конкретных людей, которые являются членами этой об­щности. Феноменолог прав: историк не может рассматри­вать историю Древней Греции, не принимая во внима­ние физической географии Древней Греции, не может изучить ее архитектуру без учета строительных матери­алов. Тэну это было бы предельно ясно.

Культуроведение (культурология) - интегральное выражение гуманитарного знания. Но как его рас­шифровать? Можно представить себе эту дисциплину как воспроизведение, описание и анализ фактов худо­жественной культуры. В этом смысле новую науку отождествляют с историей человеческого творчества, летописью мировой культуры. Вот, скажем, Освальд, Шпенглер описывает феномены египетской культуры. «Египтяне же, - пишет он, - прочно сохранявшие свое прошлое в памяти, в камне и иероглифах, так что мы сегодня, по прошествии четырех тысячелетий, можем d точностью определить годы правления их царей, увеко­вечивали также их тела; благодаря этому великие фараоны - символ потрясающего величия - и теперь лежат в наших музеях с прекрасно сохранившимися чертами лица, тогда как от царей дорийского времени t . сохранилось даже имен. Мы точно знаем день рожден» и смерти почти всех великих людей со времени Да Это кажется нам само собой разумеющимся».

Комплекс целого ряда учений, главным зерном которых является положение о психической, физиологической и культурной неполноценности некоторых рас. Учения эти основываются на различном антропологическом строении людей, их генотипе и биометрических показателях.

Расизм - это убеждение в том, что людей можно разделять на высшие и низшие расы. Во многих странах все проявления расизма уголовно наказуемы, но это не помогает полностью решить проблему, связанную с угнетением одних рас и народностей другими. Проблема расизма многогранна. Ее можно рассматривать с нескольких ракурсов.

• Расизм - это проявление политической заинтересованности отдельных лиц или целых государств.
• Расизм - оправдание для вооруженных вторжений на территории других государств.

Расизм может быть:

• социальным, проявляющимся в попытке установить господство одной группы людей над другими, не схожими по цвету кожи, месту рождения, и т.п.
• психологическим, когда на основе некоторых психоаналитических теорий реализуются попытки обосновать причины превосходства над индивидом. В любом случае расизм - это стремление умалить или уничтожить достоинство человека или группы людей, лишить их многих прав и свобод.

История расизма

В Средние века, в эпоху рабства, во время накопления первоначального капитала и расцвета капитализма, когда захватывались все новые и новые колонии, учения расистов служили оправданием сословного неравенства (богатые-бедные, знать-чернь). Они оправдывали подчинение и истребление народов в странах, подвергшихся колонизации. Под флагом расизма уничтожались аборигены Америки, Австралии, Океании, Африки, других стран.

Расизм - это стремление не только завоевать и покорить народы, но стремление внушить им презрение к собственной истории, культуре, тем самым лишив их воли к сопротивлению. Моральное уничтожение этноса или нации - одна из сторон расистских теорий.

Проблема расизма свойственна многим государствам и проявлялась она в разные исторические эпохи. Самые яркие примеры: уничтожение индейцев, теория превосходства японцев над остальными народами земли, идеология шляхетской Польши, стремление финских реакционеров создать «Великую Финляндию» на территории от Урала до Скандинавии и т.п.

Расизм сегодня

Опасность расизма заключается в том, что он создает реальную угрозу миру, ущемляет и нарушает права человека. К сожалению, сегодня расизм в тех или иных появлениях процветает во многих странах, несмотря на противодействие государственных структур. В России это неонацисты, в США - «Арийские нации», «Белые американские рыцари», Национал-социалистическое движение, в Японии - националисты, считающие «подлыми воришками» всех неяпонцев.

Причины возникновения расизма

• Биологические. Некоторые ученые, приверженцы считают, что расизм - нормальное биологическое явление, возникшее на фоне стремления биологических видов сохранить свою уникальность.
• Социальные: приток и обнищание слоев общества являются питательной средой для ксенофобов и расистов.